Здание в центре Казани, помнящее Пушкина, Баратынского, Языкова

После захвата Казани царь Иван Грозный повелел всему татарскому населению собраться и покинуть территорию старого города. На этом стратегически выгодном месте теперь должны были обосноваться русские. Крепость на холме позволяла контролировать движение по рекам Казанке и Волге.

Опасаясь своих новых подданных, царь Иван повелел им поселиться в отдалении от русской крепости, на берегу озера Булак. Хотя достаточно скоро растущая Казань поглотит это поселение, левобережье Булака до сих пор сохранит своеобразные национальные черты и название «Татарская слобода».

Именно здесь в самом азиатском уголке Казани XIX века ректор Казанского университета Карл Иванович Фукс, европеец, выпускник Геттингентского университета, выберет место для жительства. Причина – в его увлечении этнографией. Фукс вошел в историю как этнограф, собиратель коллекций и рукописей, связанных с Казанским краем. Именно для того, чтобы оказаться окруженным предметом своих интересов, молодой профессор селится не среди русских дворян, купцов и чиновников, а выбирает Татарскую слободу.

Однако расположение дома не помешало ему стать одним из центров культурной жизни Казани XIX века. Здесь читали стихи, вели научные споры, три комнаты в особняке занимала картинная галерея. В этом доме бывали преподаватель университета математик Николай Лобачевский, поэты Евгений Баратынский, Николай Языков, государственный деятель Михаил Сперанский… А на первом этаже Карл Иванович вел прием больных.

Жена ректора Александра Фукс писала про этот дом:

"Твой дом, как бы чертог священный:
К нему спешат, идут толпой
Болезнью тела изнуренны
И все болящие душой"

А осенью 1833 года здесь останавливался Пушкин, когда посещал город, собирая материалы для своей «Истории пугачевского бунта». Как известно, Казань была атакована отрядами восставших, но нападение отбила. В книге Пушкин упомянет, что некоторые сведения почерпнул от Фукса или от купца первой гильдии Крупеникова, бывшего в плену у пугачевцев. С Крупенниковым Пушкина познакомил именно Фукс.

 Жена Фукса Александра, горячая поклонница поэзии Пушкина (а его слава тогда была в зените), так опишет визит поэта:

«По возвращении от Крупенникова прислали за моим мужем от одного больного; он хотел было отказаться, но Пушкин принудил его ехать. Я осталась с моим знаменитым гостем одна и, признаюсь, не была этим довольна. Он тотчас же заметил мое смущение и своею приветливою любезностью заставил меня с ним говорить, как с коротким знакомым. Мы сели в моем кабинете. Он просил показать ему стихи, написанные ко мне Боратынским, Языковым и Ознобишиным, читал их все сам вслух и очень хвалил стихи Языкова. Потом просил меня непременно прочитать стихи моего сочинения. Я прочла сказку "Жених", и он, слушая меня, как бы в самом деле хорошего поэта, вероятно из любезности, несколько раз останавливал мое чтение похвалами, а иные стихи заставлял повторять и прочитывал сам».

 А после визита она напишет большое стихотворение «На проезд Александра Сергеевича Пушкина через Казань». Наверное, особенной художественной ценности оно не несет, но зато наглядно показывает популярность поэта среди молодых ценительниц поэзии.

Все покоилось в природе,
И мой дом спал крепким сном;
Солнце красно на восходе
Нас поздравило со днем.
Не успела я дремоту
Отрясти с моих очей,
Не успела дать отчету
Я ни в чем душе моей;
Тьмы приятных сновидений
На яву мечтались мне -
Вот какой-то чудный Гений
Вдруг явился в тишине,
И сказал так торопливо,
Подаря меня венком:
- Как должна ты быть счастлива:
Кто же посетил твой дом?
Тот Поэт, чье посещенье
Праздник славной и у нас.
Мы в тот день все в восхищенье
И ликует весь Парнас.
С поздравительным приветом
От богов к тебе лечу,
И таинственным их светом
Озарить тебя хочу.
Мы теперь с тобой не чужды, -
Говорил мне Гений мой:
- В знак моей вернейшей дружбы
Вот подарок дорогой…
Но я вижу, ты в мечтаньи, -
Дав мне лиру, он сказал:
- Ты смотри, в очарованьи
Не запой ему похвал.
Ты не смеешь и не должно.
Навсегда тебе совет:
То не пой, что невозможно;
Он небесный наш Поэт.
В честь его на Геликоне
Аполлон нам пир давал;
Позабыв вчера о троне,
Сам гостей он угощал.
К нашим Гениям Российским
Всех внимательнее был,
Как любимцам, сердцу близким,
Сам бокалы разносил.
А к казанским обращаясь
Взором ласковым своим,
Поздравлял их, улыбаясь,
С редким гостем, дорогим.
Чувством дружбы и любови
Праздник всех очаровал;
Даже Марс, нахмуря брови,
Мне по-дружески сказал:
- Право, так мои герои
Не пируют у богов,
По сожженьи самой Трои,
Я не знал таких пиров!
Видно, нет у вас тревоги,
Не ведете вы войну?
- Есть она, но наши боги
Любят мир и тишину.
За ответ мне в награжденье
Бог Парнаса бросил взор;
После отдал повеленье
В честь его петь громкий хор.
Что там было, все запело,
Гимны разнеслись в горах;
Имя Пушкина гремело
В тех небесных голосах.

Сейчас дом стоит в руинированном состоянии, все окна забиты. Однако, если перелезть через зеленый забор, видный на первом фото, попасть в него можно.

В советское время в доме располагался магазин «Садовод», и на первом этаже до сих пор можно найти следы торговли граблями, лопатами и семенами.

В целом же, внутри – страшная разруха, видно, что дом горел, деревянные перекрытия между этажами и кровля местами обрушились.

Здесь располагалась круглая парадная лестница, по которой поднимались все гости.

Дом считается памятником, о чем говорит и табличка, которая время от времени появляется на стене, а потом – пропадает. Планы восстановления существуют давно, но суждено ли им реализоваться – большой вопрос, учитывая, насколько все внутри сгнившее, сгоревнее и разваленное.