Узбекистан. Кладбище кораблей. Муйнак
Яркое среднеазиатское солнце палило пролетающую за окном степь. Машину трясло на плохой дороге, то и дело вырывая меня из дремоты. Последние несколько дней почти без сна смешались в один сплошной восточный орнамент из рассветов, закатов, древних городских стен, шумных улиц и пыльных дорог. Мимо проносились унылые поселки с панельными домами. Архитектурное наследие «страны советов» плохо сочеталось с романтичными иллюстрациями, которыми пестрила наша туристическая карта Узбекистана.
Горячий воздух дрожал вдалеке и казалось там вот-вот появятся вереницы верблюдов с утомленными солнцем караванщиками. Великий шелковый путь, артерией связывал цивилизации еще до рождения Христа. Много веков подряд разветвленная сеть торговых путей служила средством диалога между цивилизациями Востока и Запада, от Китая и Индии на востоке, Персии и Аравии на юге до Европейского мира на западе и Волгой и Сибирью на севере
На пути следования караванов, среди песков и бескрайних степей образовывались цветущие города, шумевшие разноязычными восточными базарами. За контроль над участками этих путей было пролито немало крови. Приходил сюда и Александр Македонский со своей, уже уставшей от долгого пути, армией. Женившись на Роксане дочери вождя Бактрии, на территории современного Самарканда, он на какое то время установил контроль над регионом.
Сейчас Самарканд больше похож на открытки восьмидесятых годов. Советская власть, установившаяся в начале века, оставила неизгладимый отпечаток своеобразной архитектурой. И время здесь будто бы застряло в той эпохе. По широким проспектам проезжают одинаковые белые машины местной сборки, на редких многоквартирных домах выложены стилизованные полотна из мозаики и плитки. Рядом с угловатыми административными зданиями разбиты цветники, а по заросшим травой дорожкам в парках бегают босоногие дети, купающиеся в фонтанах.
Советская власть принесла в Узбекистан не только несвойственную архитектуру, русский язык и самих собственно русских, но и промышленность. В том числе и хлопковую. В небывалых масштабах. Ради которых и забиралась вода из двух главных водных артерий страны – рек Амурдарьи и Сырдарьи, а обратно в реки сливались с хлопковых полей пестициды другие химикаты.
До обмеления Аральское море было четвертым по величине в мире. С шестидесятых годов море отступило на сотни километров, остров Возрождения соединился с материком. На этом острове располагалась советская биохимическая лаборатория которая испытывала бактериологическое оружие. Ученые опасаются, что теперь возбудители сибирской язвы, чумы, оспы и прочих опасных заболеваний могут быть разнесены грызунами в другие регионы. Хотя трудностей тут и так хватает: вода из местных источников непригодна для питья из-за пестицидов, всякая промышленность замерла, люди мигрируют кто куда, а местные дети прежде всего выпрашивают у туристов не денег а воды.
Дно высохшего моря зарастает потихоньку у берега колючим кустарником, который жует отмахиваясь от слепней и мух местный скот. Пройдя чуть дальше ноги начинают ломать пласты белой соленой корки. Ржавые громадины кораблей пестрят надписями на узбекском, который в 93 г перешел с кириллицы на латинский алфавит, но временами русские слова еще появляются в печати и на стенах, хотя молодежь по-русски говорит уже редко.
Мы пробыли в Муйнаке до самой ночи, повсюду нас встречал упадок, разруха и нищета. А с наступлением темноты ко всему еще прибавились ненасытные полчища комаров, откуда им тут взяться мы так и не поняли.
Просто стоять и ждать у фотоаппарата конца длинной выдержки было невозможно и приходилось прыгать вокруг, махать руками, исполняя странный ритуальный танец вокруг возвышающихся силуэтов, напоминающих в темноте останки доисторических китов. Поплясав так полчасика мы поспешили ретироваться. Обернувшись на последок со смотровой на распростертый внизу марсианский пейзаж нахлынуло ощущение бренности и хрупкости бытия.
Нет больше ни древних царств с богатыми столицами, ни шумного бескрайнего моря, ни Шелкового пути, ни советской власти, все исчезло и превратилось в пыль, в песок, в соленую пустыню где только ветер катает перекати поле.